Из России в Индию. Пешком, под парусами и в седле: о 103-х путешественниках и 4-х великих навигаторах - Валентин Осипович Осипов

дворцов, выстроенных в мавританском вкусе и похожих на венецианские палацы, покрыты иногда изображениями фантастических птиц, плясок баядерок и раджей, сидящих на своих тронах. На некоторых домах, низеньких и обитаемых, вероятно, изуверными браминами, нарисованы самыми яркими красками боги индийской мифологии».

Письмо из Аллахабада. Отсюда пошли преинтересные строки о богине Кали: «К одному из лучших зрелищ этих процессий я отношу праздник богини Кали, богини смерти и разрушения. Ее представляла женщина, выкрашенная в синюю, почти черную краску, с распущенными волосами и стоящая на носилках; она топтала ногами мужчину, выкрашенного в белое и розовое, которого голова была спрятана между тряпьем, замаранным красной краской, так что все это было похоже на человека, которому бы отрубили голову.

В одной руке она держала за волосы картонную голову; другой махала мечом и опускала его над умершим. Рот ее был в красных пятнах. Был еще маленький ребенок, желтый: он сидел на носилках, поджав ноги, и представлял старичка, что-то вроде брамина, плешивого и с бородой совершенно белой.

Вечером при свете факелов показывались, между прочим, войны великанов, картонных уродов, вышиной с дом, из-под которых видна была беготня маленьких ножек. Эти ночные сцены происходили по соседству загородного дома раджи бенаресского, ибо есть еще и по сие время бенаресский раджа, толстый, черный юноша, улыбающийся, жующий бетель и разъезжающий на слоне. Я сам разъезжал на слоне среди толпы зрителей и действовавших лиц. Но уже в городе, увлеченный потоком одной из этих процессий, на которые бросают массы цветов со всех крыш, окон и балконов, ломящихся под бесчисленною толпою, – в городе я нечувствительно вмешался в процессию с моей белой шляпой и, только услышав смех зрителей, а наконец, целого Бенареса, заметил мое положение: можно было подумать, что мне хотелось играть роль в этой сцене».

Кое-что из других свидетельств. Опасными случались для Салтыкова индийские пути-дороги: «На девятый (день) дорога сделалась непроходимой даже для мула. Не было ни следа дороги; кругом – отверстые пропасти и острые скалы… Горцы взяли меня под руки, опутали веревками и принялись тянуть к небу, вдоль отвесной стены, скрывающейся в облаках, поддерживая друг друга и приглашая дрожавшими голосами осторожнее становится на выступе скалы».

Знать и беднота. Приметлив оказался русский князь: «Вельможи, все в золоте и драгоценных каменьях, сидели на слонах, покрытых парчевыми чепраками; за каждым из вельмож сидело по одному прислужнику. Прислужники были совершенно нагие, или кое-как прикрытые грязными лохмотьями».

Аристократ Салтыков и марксист Карл Маркс. Книга «Письма из Индии» многим оказалась полезной. Марксу тоже. Он прочитал ее в переводе на французский. Это и позволило первому в мире марксисту узнать кое-что нового об Индии и потом поведать миру. Ввот же как: русский аристократ обогатил марксизм. В статье Маркса 1853 года «Будущие результаты британского владычества в Индии» идут рассуждения – и острые, и глубокие – о тяжком положении индийского народа.

Здесь и нахожу имя Салтыкова. Марксу явно был нужен очевидец для подтверждения главного вывода: «Мы с уверенностью можем ожидать в более или менее отдаленном будущем возрождения этой великой и интересной страны, благородные жители которой даже у историков своих самых низших классах, по выражению князя Салтыкова, sout ulis fins et plus gue les italiens (являются более утонченными и более искусными, чем итальянцы) страны, которая является колыбелью наших языков, наших религий».

Истинно так, что непостижима Россия на людей необычных!

Глава 12. Лев Толстой: 63 года «индийского» навигаторства

Народ умных, сильных, любящих свободу людей.

Л. Толстой об Индии.

Пять разделов о малоизвестном и забытом:

1. «Чувствую близость смерти, мне хочется сказать…»;

2. Почему Толстой был нужен Индии и персонально Ганди;

3. Толстой: Будда и буддизма;

4. Удивимся: Толстой – переводчик;

5. Благодарности и огорчения.

Лев Николаевич Толстой (1828–1910). Всяк в мире чтит этого гения. Но многие ли знают о его особых увлечениях Индией?

Я чту его как великого навигатора на магистралях любви и уважения к Индии.

Обиды. Поразительно: эта тема отсутствует во всех отечественных энциклопедиях – от дореволюционных изданий Брокгауза-Ефрона и Гранат до нынешних, хотя вообще о его творчестве и биографии статьи громадны (в одной из них, примеру,49 страниц мелко-ёмкого шрифта).

Почему так? Цензура! И политическая, и по равнодушию. Подробный ответ в заключительной главе.

В Индии – что при жизни Толстого? Жить там невыносимо. Один жуткий пример: с 1891 года по 1900-й здесь погибло от голода 19 миллионов человек, как это узнал Толстой по письму из этой страны при цитате из книги сэра Диглея «Процветающая Британская Индия».

Индийские современники нашего гения короновали самым в этой стране почтеннейшим именем Махатма, что значит Великая душа. Но почему?

Я разузнал когда Толстой увидел впервые человека из Индии, когда вывел первую «индийскую» строчку, когда получил самое первое письмо из этой страны и даже когда вспоминал её в последнем году своей жизни.

А многие ли знают, что наш великий прозаик стал переводчиком на наш язык многих индийских притч, крылатых выражений и даже сказок?

Одна из индийских мудростей в его переводе стала для меня как бы компасом в рассказе с каким настроем он сдруживал наши два народа: «Никогда не откладывай доброго дела, если можешь сделать его нынче, потому что смерть не разбирает того, сделал ли или не сделал человек то, что должно. Смерть никогда и ничего не дожидается».

Итак, Великий Толстой и Великая Индия. Давайте начинать узнавать.

Раздел 1. «Чувствую близость смерти, мне хочется сказать…»

За два месяца до смерти, то есть 7 сентября 1910 года, из тульской деревни Кочеты, где Толстой коротко пожил у дочери Татьяны, от него в Индию ушло многостраничное письмо с изложением очень важных для двух стран взглядов на жизнь и политику.

Индия прочитала письмо вскоре, но тогда, когда уже не стало Толстого. Лишь через 19 дней после его кончины оно смогло быть напечатано.

Сердце Толстого чуяло кончину – в самом начале письма шло то, что я претворил в заголовок.

Так что же хотел он сказать индийцам, а в России своим соотечественникам об Индии?

ВЕХИ: СТРОЧКА ПЕРВАЯ – СТРОЧКА ПОСЛЕДНЯЯ

Казань: буддийсакий монах* Ясная Поляна: письма, дневники, публицистика, «индийские романы и рассказы * Индия в год смерти

Очень захотелось мне узнать, когда внимание нашего классика впервые обратилось к тому, что было связано с Индией. Столь же интересным стало мне узнать нашлось ли ей